I.

Я сижу с закрытыми глазами в большой аудитории, слушая шаги профессора Эзры Митчила. Он ходит медленно, напротив своего стола, постоянно жестикулируя. Митчил пытается донести до нас искусство Франции. Хотя как можно донести до Хоббитов, что пустошь Смауга -  древнее место. Я переодеваю профессора в одежду похожую на Гендальфа. Как еще себя можно развлекать? Только представлять мир Толкина. Ведь после того, что мне рассказывал Тристан, я вижу, сколько промахов в познание моего же профессора существует. Хочется засмеяться, когда он сравнивает определенный стиль искусства, поправляя вымышленную шляпу. Я улыбаюсь, чуть ли не заржав. Я пытаюсь успокоиться, вспоминая рассказы де Мартеля о замке и о том, какое было искусство. Нельзя сказать, что профессор ошибался в чем-то, но все же было слишком много погрешностей, в годах определенного стиля. Правда. Учитывая, то что множество документов того времени не сохранилось, нельзя было опровергнуть его слова, ведь мужчина живущий на моем кресле не может, является доподлинным доказательством того, что профессор не прав. Я смотрю, как он пишет какие-то столетия и различных художников того времени. Мне кажется, что я просто скоро засну, медленно и верно, мечтая о кровати и о чем-то интересном. Я даже не замечаю, что вся аудитория очередной раз смотрит на меня, потому что место тихо сидеть, я решила просто потянуться, растянув руки к верху
- Вам не интересно, – голос  надменный и в чем-то грубый.
- Да, нет, все нормально – я пытаюсь скрасить данное обстоятельно.
- Увы, совсем не вижу, что вам, что-либо тут хочется узнать в моей аудитории. - Вы наверное, все знаете о средневековом искусстве, я так посмотрю.
Я хлопаю глазами. А потом пытаюсь улыбнуться. Можно конечно сказать и так, что я знаю, все что он сказал, но большинство это в подсознание ибо слушать  Тристана, когда он мне писала неделю назад эссе было просто невыносимо, учитывая, что он меня можно так сказать насильно изменил и к ночи я была словно вяленая колбаса. 
- Эмили Торн вы опять витаете не в тех облаках.
–Почему ? В какой-то момент мне захотелось ответить профессору, что поставило не только его, но и всю аудиторию в полное замешательство.
–Почему не в тех? Он ничего не ответил, лишь поправил галстук и прокашлялся. Затем подобно самому вредному преподавателю произнес как обычно.
- Ну, раз вы в тех облаках, то поведайте нам имя художника середины пятнадцатого века.
   В этот момент мне четко показалось, что мир должен рухнуть. Если он не рухнет, то это конец. Почему всегда, когда нужен Армагидон, он стоит за гамбургером в очереди. Ведь нигде нельзя задержаться настолько долго, как в Макдональдсе после двенадцати часов. Я пытаюсь вспомнить, хоть что-то что говорил мне Тристан. Медленно ругая его, за то, что он не будил меня пока что-то там говорил. И вообще, почему его нельзя вывести из комнаты. Как - никак невидимая шпаргалка на лекциях, это лучшее, что может быть. Во-первых, его у меня не отберут, ибо не видят, а во-вторых -  во-вторых с ним можно казаться умнее. Редко в нашей жизни встречаются мужчины умнее женщин, я слегка пожимаю плечами, смотря как профессор смотрит на меня. Еру́н  - Анто́нисон ван А́кен, - боже мне кажется я сломала язык в трех местах. более известный как Иеро́ним Босх – я щурюсь произнося каждые слова, ведь это подобно ткнуть в небо пальцем и вытянуть золотой билет.
- Хорошо, только слушайте лучше,
Я медленно выдыхаю, чувствуя как пот бежит по лбу от страха. Мне кажется я побелела и напоминала себе вампира из рассказав Брэма Стокера. Я пытаясь спуститься как можно ниже под стол, чтобы меня никто не видел. Чем черт не шутит, если очередной раз он решит, что лучше всего спросить меня. А у меня нет бесплатного звонка де Мартелю, с вопросом, что там было, когда те там сколько лет? …  триста- четыреста было. Во-первых, произнеся этот вопрос вслух, люди окружающие меня не поймут. А во-вторых, это будет выглядеть не уместно, ведь нельзя объяснить профессору. Простите на линии призрак ему тысяча лет, он знает больше вас. 
   Стоило мне залезть по дальше под стол, как в аудитории прозвенел звонок и от собственной радости или идиотизма, я с огромной скоростью подняла голову , ударившись об стол. Казалась, что в этот момент оставшиеся ссохшиеся части моего мозга, латали по черепу подобно пинг-понгу, а в глазах искрилось, словно я очередной раз зажгла фейерверк перед лицом.
Я медленно выползаю из-под стола на четвереньках, смотря как послание люди уходят из аудитории.
- Эмили вы всегда любите ползать за четвереньках, а не ходить на двоих? – голос профессора послышался снизу, очередной раз уверяя мой разум, в том что я была замечена.
- Да нет  - я улыбаюсь подобно идиоту, глотнувшему гелия из шарика.
-Я хотел вам вернуть ваше эссе, оно в отличие от всех предыдущих оказалось слишком обширным и точным, я не ожидал даже, боюсь признаться. Возможно, вам стоит отправить это на городской конкурс. Я улыбаюсь и киваю – забирая эссе написанное де Мартелем.
-Вы правда очень старались.
- Ага, - тихо прошептала, смотря на профессора Эзру. Впервые открывая множество страниц написанных от руки. Почерк у него был очень даже хорош. Одно радовало, писал он не на французском. Я даже не читала то, что сдала чисто надеясь на удачу и на то, что Тристан все-таки, написал хоть что-то по теме, того что ему ближе. Он же жил во времена, когда там всех сжигали с криком - Земля не может быть круглой – сжечь еретика. Интересно, он был на стороне еретиков или тех, кто их сжигал – хихикнув тихо прикрывая рот папкой.
-Только в следующий раз лучше все-таки в печатном виде.
-Хорошо  - я произнесла, тихо закрывая дверь, И прислоняясь к стенке. Все бы было ничего, но если он хочет оправить работу на городской конкурс, это конец всему. Ведь я вообще ничего не отвечу, а призрака не вытянешь за дверь. Что является полностью плохим вариантов. Исходов два. Я провалюсь. И. Я провалюсь очень сильно. Мне ничего не оставалась как пока, что радоваться тому, что среди оценок где бал не выше С+, у меня наконец-то появилось А++, правда ее получила не я, а Тристан, ну кому какая разница. Ведь профессор не спросил, кто мне писал эссе, хотя явно понял, что тут что-то не так.

II.

С самого детства, лет с шести, в моей голове постоянно стучал метроном, который напоминал мне о том, чего делать нельзя: «не плачь», «не жалуйся», «будь смелой», «не бойся», «не стесняйся», а повзрослев, я так и не научилась быть просто собой, без этого постоянного туканья по вискам. Я стала напоминать себе человека в мире с закрытыми дверями, за которые нельзя без позволения моего альтер эго, но сегодня впервые мне не хотелось слушать, как метроном продолжает стучать в моей голове. В детстве я думала, будто бегство – это вскочить и бежать, физически бежать, как подростки в кино: вопль ярости, громко хлопает дверь, – и побежал. Потом я узнала, что многие беглецы физически остаются на одном месте.
Дело в том, что сегодня мне казалось, что все изменилась, мне было приятно, что тот кто, по сути дела совсем не был обязан мне помогать, учитывая, что я сломала ему нос, все-таки это сделал. Много ли надо для того, чтобы принести счастье в жизнь студента. Да, всего-то написать за него эссе на A++. Я шла быстро, прижимая к себе папку с листами. Странно, оказаться в том мире, где действительно есть кто-то, кто знает много. Мне очень хотелось знать о том, кто живет со мной. Наверное, это естественно, черт подери. Поэтому вместо того, чтоб бежать окрылено домой, я все-таки пошла в компьютерный клуб за пару домов от своего. В маленьком месте с множество людей стояли различные компьютеры. Помещение было довольно темным и использовалось по сути как игральный зал. Я выбрала  средний, где рядом со мной не было никого.
Мои пальцы опустились на клавиатуру, а мозг требовал, чтобы я просто спросила Тристана о нем же. Я помотала головой. Вовсе, зачем спрашивать о ком-то. Он же сам сказал гугол лучше всего. Вбивать про вампиров - я не стала, лишь пробила пару фамилий, начиная с Майклсонов. Правда, об них было мало информации, разные люди, разные художники,  но ничего такого. В истории города  была данная информация, лишь то, что это были приезжие со старого света друзья губернатора. Толком ничего интересно, ни фотографий, ничего. Тогда оставалось наконец-то начать искать что-то более существенней. Без каких-либо условностей, что по сути делать не прилично. Я решила все узнать о том, кто рядом со мной. Тристан де Мартель! Мои пальцы стучали по столу в ожидания отклика страницы. На него было не так много информации, о том, что он владелец компании в западной Европе, что он часть какого-то совета основателе корразии, - типом его крутой.
- Ага сь, как же – я пожала плечами в ответ на свои мысли.. Множество странных случаев связанных с его деятельностью, не было, словно кто-то четко  все удалял. Но, я не могла бы поверить, что он ничего не делал и был чисто, как стеклышко. Что-что, но не он.  Главное что писалось о нем, что он из древнего рода, что некогда управлял городом Марселем на юге Франции. Про типо историю их семьи, что является не историей с предками их фамилии, а что это они и просто не умерили. Но нельзя, же это объяснить блогерам. Я читала разные отзывов о работе его компании,  да и просто всего, что писали люди. Правда, казалось, что они его вовсе не знаю. В отличие от меня. Ничего странно и интересного не было. Но и этого достаточно было, чтобы сказать, что я знаю не уже немного лучше. Среди всей информации попалось, то что у него есть или была сестра. Но о ней не было вообще ничего не написано, но я узнала, лишь что она есть, а это не мало. Меня это заинтересовало, как- никак почему за все это время никто его него не искал. Я не заметила, как ко мне подсел абитуриент с моего курса. Что  с спешкой произнес, свои очередные слова
-Голова то еще не болит. – я покосилась на него, хмуря брови
-А тебе какая разница Крис, болит голова не болит? – я практически не знала того, кто был рядом. Вроде его хвали Митчелл. В общем, спустя  полчаса мы вместе искали всю информацию по фамилии де Мартель. А после он любезно ,как обычно не делают все в нашем поколении, решил подвести меня до дома, решив видимо,что моросящий дождь меня может испугать. Но,отказываться мне было слишком лень.

III.

Двери машины открылись, на улице  моросил дождь, но где-то в далеке было пара тёмных туч. Сегодня оьещали ураган,но как то, было не особо похоже. Я поблагодарила Крича,приобняв слегка, что он подвез до дома и помог с множеством всего. Не прошло и пяти минут, как зазвенел колокольчик магазина – я дома, быстро поднялась наверх по ступенькам, поправляя черную юбку. Мой нынешний стиль был не таким, что я хочу, но другого я позволить себе не могла ибо лишних средств не было, так как Камилла до сих не заплатила за прошлую неделю, так как вообще не появлялась на работе. Круто держать бар и там не появляться из-за личных проблем. Я закатила глаза, все-таки вспоминая, что сегодня самый лучший день. Я быстро открыла дверь юркнув подобно мангусту в нее и одним движением, обняла Тристана за плечи сзади, закрыв ему глаза, пока он смотрел в окно
-Угадай кто,– это было глупо, зато весело. Как-никак кроме меня никто его не видел и не мог касаться. Ибо мы жили в двух мирах. Но сегодня я хотела попробовать, то что я выцарапала у Давины, попытаться сделать его видимым. Главное нельзя было раскрывать великую тайну главе корпорации. Я дождалась того когда он повернется, и машинально поцеловало его в щеку, обняв за шею и начав прыгать, подобно пасхальному кролику на месте, не отпуская его.
-Мы сдали. Точнее ты написал. Наверное, я была похоже на безумную, но по-другому нельзя была предать эти чувства. Я поправила рыжую прядь волос, что спускалась на лицо и сняла с головы, шапку.
- На больших каблуках я достаю до твоего роста. Хоть в какой то момент я не чувствовала, что у меня отсутствует комплекс Наполеона. Я улыбнулась, обнимая его. Мне было вообще все рано, что он думал по этому поводу, хотя столь пылких чувств он вряд ли мог вспомнить от меня к своей личности. Нос не считается.  Мне просто хотелось хоть как то выразить свои чувству благодарности ему.
- Тебя похвалил профессор, он даже сказал, что данную работу надо на городской конкурс, – я улыбалась продолжая чуть ли не висеть на его плечах.
- Так что оказывается ты, знаешь больше его. А я даже запомнила то, что ты говорил неделю назад, пока я засыпала. Про художника Иеро́ним Босх. Так что я не потерянный экземпляр. А еще, я недавно все-таки пересеклась со своей старой подругой Давиной Клэр, оказывается она чем-то похожа на меня – я подпрыгнула ,наконец-то убирая руки с его шеи. Скажем так. У меня есть кое-что интересное. Блин я так рада – спасибо тебе, вновь поцеловав его в щеку, пока он не успел отсторониться от меня, как от прокаженной или больной чумой. Кто же знает де Мартеля и его безумный мир древности в голове. Хотя сейчас меня это не волновала. За долгое время я впервые сказала кому-то спасибо. И этот кто-то оказался призрак в моей комнате. Спасибо бывают разные. Формальные и искренне, это было первое за много лет искренне спасибо. Наверное, я им гордилась, как гордиться дети, какому-то выученному слову. Я смотрела в окно, отстраняясь от него Тристана пока он не подумал, что паровозик в моей голове окончательно двинулся. Что интересного было в окне? Видел как я приехала? Что ты так смотрел  в него тогда, словно там было что-то странное.

Он был интеллектуальным океаном, волны которого омывали все берега мысли.

Миг - это окно, распахнутое во все времена. Порой одно мгновенье, одно слово, один жест, дают понять намного больше, чем все дальше сказанное. Она была действительно счастлива, как маленький ребенок. Неужели радость, это что-то плохое, неуместное и мешающее жить?
- Я счастлива, – она ответила, откровенно смотря на него. Подойдя поближе поправляя лацкан его серого пиджака, что в порыве избытка эмоций умудрилась загнуть. Ее пальцы касались ткани ровно и спокойно, поправляя его как можно аккуратней.
  - Разве, есть что-то плохое в том, чтобы быть счастливым и иметь эмоции? Разве плохо уметь их выражать, а не держать в себе? Я конечно понимаю, ты по всей видимости еще тот интроверт, – произнесла она спокойно, слегка прикусив губу и опустив взгляд в пол.
   - Но, нельзя запрещать кому-то быть тем, кем он хочет быть. И сам бы мог хоть иногда быть чуточку счастливее, а то кажется, что за свой возврат, ты чуть более эмоционален, чем мумия в Лувре. Я хмыкнула носом, наконец-то убрав руку с его груди. На моих пальцах осталось то чувство мягкой ткани, казавшееся мне настолько реальным, что сложно было осознать, что это не так. Даже Давина не смогла мне объяснить, каким образом я могу быть настолько  связана с призраком, поэтому этот вопрос меня слишком долго мучил. А все что нас долго мучает и заставляет об этом думать, приводят нас к зависимости от этого. Правда, мне нравилось о нем думать, как ни крути, он был интересным человеком, если убрать, лицемерие, скептицизм, откровенную старомодность, эгоизм, дедушкин стиль общения и желание из меня создать, что-то наподобие той кому уже давно перевалило за сотню, то он бы сошел за идеал всех кого можно найти на планете.
   -  Мне кажется, ты забыл, что мне девятнадцать. Порой мне так и казалось, что он временами думал, что я подобна ему, но все же это было не так. Я подошла к шкафу, забирая пару вещей отправляясь в ванну (единственное место, где можно было переодеться, так как дверь там закрывалась)   -  Нет. Меня просто подвезли, веря, что будет ураган, а видишь, только дождик капает и ветер чуть сильнее. Не понимаю, почему объявлено штормовое предупреждение. Да и к тому же какая личная жизнь с тобой, - я вышла из ванны, поправляя футболку. Сам подумай, это же нереально. Так что, не будим углубляться в мою личную жизнь, она скучна, только ты и учеба. Я упала на кровать, закрывая рукой глаза. Я умру одинокой с кошками и тобой на кресле. Рассмеявшись в голос, рассматривая свои пальцы. Драмы как то не вышло.
– Когда ты последний раз был действительно счастлив? Нет, реально. Смеялся, глупил, чувствовал себя свободным? Как же порой казалась, что он подобно человеку за стеклом, неужели спустя тысячу лет все такие? Но, заниматься философским размышлением не было желания. Я поднялась с кровати, подойдя к гитаре, доставая ее.
  -  Знаешь я, когда в Гарлеме жила играла в группе и пела. Так увлечение, но я честно хорошо играю и пою. Так что если все получиться, я буду тебе петь, а ты не пытаться меня задушить. Согласен?
Я улыбнулась во всю улыбку и, одни моментом оказываюсь рядом Тристаном, беря его за руку.
  - Прекрати быть не живым. Вообще у меня был план кое-что попробовать, но я толком не знаю, выйдет или нет. Чем закончится тоже не в курсе. В общем, я спрашивала Давину и она мне кое в чем помогла. Кстати – я повернулась к Тристану, сузив глаза. А ты то ее, откуда знаешь? – отпуская его руку направляясь к своему портфелю. Ждать ответа от де Мартеля можно было слишком долго, а руки чесались попробовать, все, что она мне посоветовала.
- Быть ведьмой оказывается такая хрень не понятная – пробурчала я, смотря на мешочек, лежащий в портфеле.
В общем,  то история такова, что лет девять назад мы с ней дружили, но потом произошло много плохого, - я замолчала. Вдаваться в подробности я не хотела, да и что говорить Тристану, что я чуть ли не убила свою подругу прикосновением, пугать я его совсем не хотела, как-никак я же касалась его и он живехонек пока  что.  Да, на этой ноте должна быть печальная музыка.
  - Если честно Тристан, я отличаюсь от всех ведьм. Я достала с портфеля, какой-то маленький мешок  с черным порошком, что мне дала Клэр, а затем маленький амулет темно- синего цвета. Все что я знала, что нужно начертить круг и, чтобы в него зашел Тристан.  В общем, - я замолчала на минуту, подбирая слова.
    - В мире себе подобных как правильней сказать,  я как ты, точнее не так, я не вампир, хотя вампир. Я не могу генерировать магию, лишь забирать чужую – я говорила медленно посыпая, что-то подобие круга, начиная от кресла и заканчивая другой стороной кровати.
– Не смотри так, это не то что ты думаешь, я не черчу вновь границу между нами,– усмехнулась.  Я подошла к де Мартелю поближе.
    - Суть в том, что я хочу сделать тебя видимым, понимаешь. Если переступать, через этот круг в нем ты будешь не просто моей больной фантазией, а выйдя с круга, то будешь сидеть призраком и читать. Пока большего я не могу, да и не факт, что это все получиться.  Я не ведьма же, да и все это мне сложно. Наверное, в мире магии я как черная дыра, что может поглощать магию.
     Я улыбнулась, почесав затылок. Возможно, поэтому никто не говорил, что я ведьма. Я выдохнула с чувством облегчения, что наконец-то за пару дней я смогла поделиться с кем-то, тем что я очередное чудо-юдо, которого не существует в мире, нет если и существует, то точно редкость. Я поднесла синий кулон к черному песку, сжимая его.
- А terra enim usque ad sanguinem, a sanguine ad animam. Меленький предмет нагрелся в моей руке, одна меленькая яркая вспышка с руки, я выронила его от страха. Протянув свою руку к Тристану.
–Черт, если что прости хорошо. В один момент, потянув на себя Тристана через черную линию, чтобы он оказался рядом. Казалось, что комнату, осветил яркий свет, а в ушах стоял свист. Казалась, что мои уши не выдержат, я прижалась к де Мартелю как можно сильнее, обнимая его, скрестив руки в замке. Один шаг все изменил, но я продолжала держаться за него. Я не могла сказать насколько это заклинание получилось, но теперь я чувствовала его совсем иначе, будто он живой,  я слышала его сердце, уткнувшись в него и тяжело дыша.

Именно эгоисты, как ни странно, способны на большую любовь.

Как когда-то сказал Фрэнсис Скотт Фицджеральд «Многие люди склонны преувеличивать отношение к себе других - почему-то им кажется, что они у каждого вызывают сложную гамму симпатий и антипатий.» Она не была исключением, плохо это или хорошо, не столь важно. Наивная девчонка, верящая в свои личные идеалы, что часто ее подводили по всем пунктам реальной жизни. Она всегда надеялась на лучшее, никогда не веря, что последствия ее действий могу обернуться для неё в худшую сторону. Только дети верят, что ни не способны причинить вред. Эми всячески хотела быть взрослой. Увы, познание ее мира и желание угодить близким, чтобы сделать их счастливыми, больше смахивало на поведение несформировавшейся  личности, что Эмили неспособна стабильно стоять на ногах и отвечать за свои поступки. Да, она была ребенком, обычным просто чуть повзрослевшим, кто может пугаться ночью шума из шкафа и спать с включенным светом в чужом доме. Она не хотела быть как все и это в конечном итоге переросло в ее привычку, зависимость, верить, в то наивное и самое важно в жизни, что те ради кого ты стараешься, тебя не обидят. Она прощала злые высказывания сестры, поведения матери, врачей, людскую неприязнь, что так или иначе слишком ударяли по ней, но она не подавала вида. И вот в этой кромешной пустоте ее жизни, подобно чем-то новому появился де Мартель. Наконец-то  давая ей смысл, попытаться сделать что-то хорошее, что станет намного более заметней для всех, нежели помощь призракам, что мертвы и не смогу доказать никому всю действительность ее жизни. Тристан был иным.  С ним  было все куда интересней. Эмили хотелось помочь тому, кто помог ей и дело не в пресловутой подготовке к экзаменам, дело в том, что он открыл ей мир, в котором она жила, а это значило слишком много для нее.
Его аромат парфюма. Она прижимается к нему, чувствуя его тепло и, как стучит сердце.  Настолько это важно и опасно для нее она не понимает. Эмили тяжело дышит от переполненных эмоций, от того счастья, что смогла сделать для него больше, чем то, на что она способна. С ее лица не сходит улыбка. Он не примерно должен был стать намного счастливее – проносилось в ее голове. Как-никак только пару минут назад, Тристан именно об этом и говорил, о своем призрачном заточении,  теперь он был не призраком, а обычным человеком, которого можно было видеть, обнимать, пусть для этого он должен был быть на ее части комнаты.  Она смотрела на полку с книгами, читая название корочек, на мгновения открывая глаза. В ожидание просто спасибо. Никакая ощутимая, реальная прелесть не может сравниться с тем, что способен накопить человек в глубинах своей фантазии.
– У меня получилось, — сказала я. — Я пять лет как вышла из того возраста, когда можно лгать себе и называть это честностью. Я не знала о Давине, твоем знакомстве и твой жизни, - мне хотелось извиниться за то, что я нашла о нем всю информации, что доступна, мне стало неловко именно, когда он перестал быть призраком. Как-то это чувство, что для меня стало предательством, надавило на чувство совести. Мои руки сжимали его крепче, как что-то острое подобно бритве порезало мою шею. Я бы сказала, что чувствовала подобное, той холодной ночью в темном переулке. Мне казалась, что что-то теплое вытекает из меня, а его руки сжимают меня сильнее, каждая мышца спины чувствовала его объятье. В первые за долгое время мне было больно, я чувствовала клыки. Это не было похоже ни на что, возможно потому что мне хотелось считать его другом, а друг не поступил бы так. Мое сердце замирала, осознавая как тело покидает кровь, я стояла смирно принимая действительность, так как не могла понять. Как мне следует реагировать? Кричать, сражаться за жизнь или как? Я не хотела жить, но я не хотела  умереть так. Одиночество, физическое и душевное, порождает тоску, а тоска еще усиливает одиночество. Я сама мечтала о том, чтобы одиночество не было подобно мучению, и вот я стала едой. Становилось где-то на уровне подсознания даже смешно. Как я допустила подобное? Если дружба, которая была дружбой не только на словах, рвется в один час, то, как правило, она рвется с мясо. Мои чувства, мое мнение об этом мужчине, менялись подобно покиданию крови с моего тела. В один момент все закончилось, так же быстро как началось. Я почувствовала слабость и села машинально на кровать, смотря, как он отстранился. Мне ложно было понять его слова. На глазах проступали слезы. Мне хотелось кричать, плакать и походу я это делала, даже не осознавая. Как это делают маленькие дети, плакать в голос, когда с глаз текут реки, а горло разрывается от вопля. Мои губы дрожали, осознавая, что произошло. Я не выглядела взрослой, кто убегает, кричи о помощи, я просто сидела на кровати, смотря на него, заплаканным лицом и продолжала плакать. Мне было больно. Я касалась своей шеи рукой, поднося кровавую ладонь к своему лицу, а после вытягивая ее в сторону Тристана. Глаза говорили больше меня -  почему? Я понимала, что я виновата сама. Я понимала, черт я осознавала, что винить в этой комнате можно только меня, но мне было сложно понять почему. Возможно мое познание этого мира, было слишком окрыленным. Познание вампиров так мало, что мне казалось, что они все не такие плохие или могут осознавать свои действия и не обидят. Я не хотела - говоря через  захлебывание слез. Я не хотела. Просто. Просто.. – я не знала что сказать. А потом все пошло самой.
Я все что смогла, нашла о тебе, о том какой корпораций владеешь, о сестре я все знаю о тебе. Ты не говорил. Я знаю, что ты вампир и какой то организацией владеешь. И что? Что теперь дальше. Я хотела видеть тебе не плохого, вот и все. Ты мне раз сказал о ней, я нашла даже адрес по твоим словам.
- Наивная? Идиотка? Я поднялась с кровати, протягивая руку в сторону де Мартеля, сжимая губы. Да и будь, ты кем хочешь! Я встречалась с твоей сестрой вот и все. Да, знаю многое, больше ты мне сказал. Знаю, что ты плохой слышишь, но я не хотела.. – я замолчала на мгновение, а потом переведя дух продолжила - не хотела, чтобы ты и для меня таким был. Я видела ее, я не сказала  -  закусывая губу. Понял. Я все знаю почему промчала, может потому что она неуравновешенней тебя. Не хотела волновать. Все что могла узнать. Я думала, так проще будет ей и тебе, не смотря что ты заслуженно захлебываешься. Я бы не убила невинного! Черт, да не пошло бы это все. Ты такой хороший классный. Все можешь, на деле . Да, я виновата, я не учла. Тяжело дыша, продолжая говорить. Я отходила как можно дальше, перешагнув линию к двери. Понял, не учла что я маленькая дура, которой ты важен. Прости что я искала все о тебе и нашла. Прости что мне хотелось сделать тебе хорошо не требуя ничего.  Я кричала  не осознавала ничего.  Мне было просто чертовски жалко себя. Мне было можно, я не была тысячелетним вампиром. Возможно, не честно, но не его кровь пили за спасение. Я не хотела говорить с ним, мне было сложно хоть раз посмотреть в его глаза, но я осилила это. Все те же голубые глаза, смотрела как он стер кровь со своей губы. В одно мгновенье я захлопнула  дверь разделяющую нас с ним.
Я чувствовала холодный ветер, идя по улице в простых шлепках, шортах и кофте, мне было чертовски холодно. Поймать просто первую встречную машину и уехать, чувствуя, как щиплет шея от укуса, а в душе образуется дыра. Мне хотелось бежать от правды, что мое сердце дорожит вампиром, от него, от происшедшего. Просто убежать от того, что мне было страшно. Я смотрела, как ветер  с огромной силой бьет по вывескам Нового Орлана, а дождь бьет по стеклу машины, усиливаясь с каждой минутой. Но мне было все равно на о что будет, лишь бы не быть рядом со своей ошибкой, что я совершила на порыве чувств.

Девушки — проблемы длиной в целую милю.

Коридоры больницы, шумные, длинные. Много людей. Я проснулась в коридоре, все мое тело ныло от боли. Помню лишь, что я впервые пыталась зашить рану на парне, его звали Эндрю, да вроде так. Я зашивала рану в подсобке больницы рядом с моющими средствами и швабрами. Спартанские условия. Все было слишком плохо с моим новым другом, а потом дверь открылась, и пришел врач. Сколько прошло времени с того момента как мы оказались тут, лишь помню, что сама Эндрю, зачем-то выбрал это место?
    Моя рука сжимает бок, тело ноет, но приходиться встать с кровати. Медленно проходя сквозь толпы плачущих, кричащих людей, детей. Все смешалось в этой маленькой клинике. Меня никто не замечает в этом буйстве эмоций. Я кусаю сухие губы, мои пальцы сжимаются – судорога. Нехватка витаминов, травма, я пытаюсь понять происхождение спонтанного сжатия пальцев. Наклонившись, опираясь на стену, я наконец-то добредаю подобно путнику в пустыне к автомату с водой. В этом мутном зеркале, меж чипсов и газировки мелькает мое отражение.
- Боже – я ужасна, но я жива. Как они меня не бояться – я смотрю на себя на растрепанные волосы, скрывающие пол лица, на запекшуюся кровавую линию на лбу, стекшую по брови, синяки на шее. Моя рука наконец-то дотрагивается до укуса оставленного Тристаном. Я отодвигаю с неким страхом больничную рубашку, оголяя эти две точки, что совсем не видны на обширном синяке. Иным образом мне сложно назвать мое тело. Сплошной синяк с кучей порезов, ссадин и травм. Но, похоже, они не серьезны, раз я могу стоять? Моя рука сжимает бок, что явно болит слишком сильно, что мне приходиться зажмуриться стиснуть зубы, а боль проходит по всему телу, заставляя мои ноги перестать слушаться. Мое тело подобно карточной пирамидке рушиться на моих глазах. В голове мелькают воспоминания о прошлой ночи или дне? Это затмевает страх быть некогда выпитой. Мои пальцы цепляются за  автомат с минеральной водой.
- Мой спаситель –  шепчу я придерживаясь за него, медленно садясь на пол. Людей не становиться меньше, они прибывают. Подобно безумной катастрофе. Мне хочется поймать кого-то спросить о происходящем. Но. Я молчу, молчу, ибо не могу выдавить из себя ни слово. Побитая, тихая. Интересно меня ищут? – странно об этом думать. А сколько прошло часов? Дней? Слабый свет коридора усеянного такими же как я людьми, не дает мне шанса это понять. Набраться сил, чтобы уйти. Да, мне нужно домой? Нужно сказать, что все в порядке. Но у меня нет ничего. Моя одежда, шлепки? Я пожимаю плечами, выдыхая медленно и кусая сухие губы. Один рывок, хотя бы чтобы встать. Мне кажется в этом мире я просто призрак, которого не видно. Врачи, хирурги, все бегают подобно скорым поездам. Меня замечают не сразу, но мое  нелепое вставание с палу выглядело так плачевно. Я была больше похожа на наркоманку после передозировки, нежели на просто несчастную. Пустые глаза, обкусанные губы, запекшаяся крови и просто растрепанные рыжие волосы, да еще пижама в больничный цветок. В кого я превратилась? Девушка пытается мне помочь, пытаясь довести до моей кровати в коридоре. Медсестра. За пять минут там уже сидел какой-то ребенок и старушка. Нельзя покидать свои апартаменты односпальной кровати с капельницей с видом на соседнюю односпальную кровать с капельницей.
- Я должна пойти домой – шепчу тихо, смотря на потолок и на девушку. Где Эндрю? Она молчит, накрывая меня каким-то странным холодным почти мокрым одеялом. Мне не хочется ждать. Впервые за долгое время мне бы хотелось, чтобы тут стоял вампир по типу Деймона, что раздавал кровь. Я бы отдала все, чтобы  боль по телу прошла, чтобы мне не хотелось держать разбитый бок. Чтобы он перестал болеть. На нем, наверное, куча, по всей видимости - швов, как и на ноге, все забинтовано и сказать, что там я не могу. Быть в неведении хуже всего. Вокруг пахнет медикаментами, кровью, и не только. Кого-то тошнить, это самое не и худшее, что происходит в этом коридоре жизни. Безумие. Мне хочется найти его. Очередная попытка встать. Это сложно вставать с высокой кровати. Очередные шаги. Да, мне нельзя находиться в больницах, с самого детства это мой самый большой кошмар и вот он наяву и снова я здесь. Я открываю каждую дверь, смотря на людей в них. Врачи бегают по коридору, не замечая меня. Вижу молодого человека выносящего пакеты с кровью, из какой-то двери. Похоже кому-то нужна она больше. Почему-то смотря на худощавого медбрата с растерянными глазами, мне кажется, что то, что зарождается в моей голове слишком плохая идея. Я отодвигаюсь от стены, чувствуя, как мое тело теряет контроль прямо перед бегущим парнем.
- Боже Эмили ты полностью ужасная, говорит мне совесть. Чувствую, как незадачливый парень пытается мне помочь, не выронив все, что он держит. Но потом он все-таки оставляя ценный груз рядом на полке. Да, я сошла с ума. Возможно, я реально рехнулась! Возможно, то что я собираюсь сделать сможет кого-то убить, но мне хочется домой и не стать едой. Мне хочется меньше всего быть ужином, когда мое тело больше не имеет возможности убежать.
- С вами все в порядке? -  произносить медбрат, пытаясь поставить меня на ноги, чтобы я смогла опираться на какую-то низкую тумбу. Я киваю головой, рукой пытаясь нащупать пакт. Чертовски плохо поступаю. Совесть, где моя совесть, когда она так нужна мне?
- Хорошо спасибо, мне уже лучше, -  шепчу я скидывая один пакет на пол. Он улыбается, слегка чувствуя себя героем. В этот момент я даже забыла об Эндрю и первичной цели.
- Хоть бы не порвался, -  проносилось в моей голове.  - Я позову врача – говорит растерянный парнишка, мне приходиться кивнуть ему, что забирает свои четыре пакета место пяти. Медбрат исчезает в толпе, оставляя меня с моей совестью и обликом морали. Придерживаясь за тумбу, я опускаюсь вниз. Это нельзя назвать счастьем, но у меня отлегло от сердца.
- Он цел. Кто-то может из-за этого пострадать, но почему-то я об этом не думаю, пряча под собственную белую рубашку мешок с кровью.

Какие-то мужские кроссовки и куртка, все что я смогла найти на вешалке в одной из комнат. Похоже, я похожа на нелегального мексиканца, а может и на эксгибициониста. Правда распахивать куртку и показывать столь некрасивую медицинскую робу мне не хотелось. Холодный ветер, но на улице солнце. Я смотрю на затопленные частично улицы. Новый Орлеан опустел в одночасье. Мне хотелось домой. Наверное, всех тянет в момент, когда им плохо домой. Ибо бороться за койку в коридоре слишком надоедает. Возможно, ее надо было кому-то завещать? Фыркаю, пытаясь переступать через обломки. Сколько я пыталась добраться до собственного дома. Я смотрела витрины, оценивая отражение некогда нормальных улиц. То, что не было разбито погодой, было разбито мародерами мечтающими, получить все, когда мир катиться к пропасти. Возможно, они правы. Мне лишь оставалась пожимать плечами, ползя по стенкам домов. Самое сложное в этом было перейти перекрестки, без чей-то помощи. Да и, просить не было возможности кого-то. После долго ожидания на первом перекрестке мне пришлось осознать, что второй и третий и четвертый перекресток до моего дома окажутся такими же пустыми. Старый город как всегда пострадал не слабо, но тут всегда вода сходит быстрее, чем везде.
- Черт, зачем нужно было менять Нью-Йорк на это место? Как долго я добиралась до собственного дома, я не скажу точно, но мне казалось слишком долго, раз на улице темнело. Дверь в дом была закрыта крепко, но из последних сил я потянула  на себя, звуков колокольчиков не было, как и присутствия кого-то. Неужели решили меня искать? Или наконец-то празднуют избавление? Я улыбаюсь своим словам, пытаясь чуть ли не на четвереньках подняться на лестницу, садясь на каждую ступеньку. Подъем вверх оказался сложнее, чем опираться на все стены зданий и перешагивать оторванные вывески. Шума от дверей не было, пока не послышался его голос. Знаете, не было полностью все равно на все, нежелание открыть дверь после его речи все равно не прибавилось. Но терпеть усталость было не просто. Я попыталась поправить свои волосы, чтоб не напоминать себе наркомана, которого я видела в отражение между минеральной водой чипсами. Черт, наверное, я похожа насовсем убитую жизнью безумную, что идет в свою комнату к вампиру, которого она сама сделала подобно живому. Черт, мое возвращение мне казалось не столь приятным и хотелось забрать свои слова о завещании кровати в коридоре. Но сползти с лестницы вниз теперь уже казалось вообще не возможным, смотря куда-то на первый этаж, моя голова кружилась осознавая, что там в темноте, наверное, есть пол, но мой вестибулярный аппарат отказывался в это верить. Я вошла, нет я валилась, вползла, втащила, но не вошла в дверь. Мой взгляд осматривал пол, я напоминала безумную, что раздевается перед незнакомцем, даже ничего не сказав. Я сбрасываю куртку и остаюсь в испачканной пижаме, возможно запекшей кровь, нет, не ради того, чтобы напугать или заставить его, меня выпить, я не замечала в первый раз это, что она такая была мокрая от крови с боку. Но иного выбора как достать то, что я стащила, возможно, лишая кого-то жизни я не могла. Я достаю просто этот пакет с кровью и протягиваю его в сторону Тристана. Чтобы больше не ел меня – проговорила я, усаживаясь на колени на пол. Мне было чертовски плохо, голова кружилась столько стоять, мне хотелось доползти до ванной или хотя бы просто доползти до чего-то и улечься спать. Я подняла свое лицо, пытаясь поймать взгляд Тристана. Неужели я так отвратительно выгляжу. Мне хотелось узнать, так как автомат с газировкой мог мне врать. – Прости, я слишком долго гуляла. Я прижала свои плацы к коленям, очередной раз не выдерживая и превращаясь в размазню, что ревет, вот только от страха, боли или же из-за всего вместе мне было сложно сказать.

Как всегда — жизнь устраивает громадный переполох ради крохотного результата.

Жизнь — это лучшее орудие самоубийства. Обидно только, что не знаешь, когда она кончится. Может — через тридцать лет. А может — уже на следующий день...
Я сидела на полу, чувствуя, как палас оставляет свой рельеф на моих коленях, вдавливаясь в кожу. Мои глаза были заплаканными, но я пыталась протереть их, в итоге превращая их еще больше красные, истерика лишь усиливалась, а еще начал болеть бок Мне пришлось наблюдать, как рубашка в этот синий цветочек превращается в красную рубашку в синий цветочек. Разошлись швы? Поди, да. Но мой мозг требовал просто плакать, я кричала с надрывом, не обращая внимания на Тристана и, как он забрал пакет с кровью и, что он делал. Я обратила на него внимание лишь, когда он решил строить из себя святого Христа, кем он точно не являлся. Как будто  он вообще по сути ничего плохо не делал, я оказалась сама не в положенное время в неположенный час. Черт отговорки взрослых похоже на утрене шоу о катастрофах происшедших за ночь. Они по ящику , пожимают плечами, жестикулируют и показывают, какую-нибудь трагедию и говорят, что то в стили. Ну, всякое бывает, а теперь поговорим о надувных уточках. Знаете, почему я запомнила это? Потому что в то утро, именно это показывалась по телку. Что несчастье бьет большие рейтинги, чем те же уточки. Поэтому уточек и не показывают вначале. А только после размозженных тел на асфальте, это заставляет зрителя выдохнуть, верующего помолиться, не верующего выпить кофе, заедая завтрак и сказать.
- Милая, представь, это случилась в нашем городе. В ответ получить. – О, ты не видел вчерашние новости,  проспал. Там такое было.
Сейчас я чувствовала себя частью этих новостей, где не случись что-то плохое, Тристан бы даже не заметил, что это плохо. Сейчас я была виновата, в том, что я имею кровь и не умею сдерживать себя.
Он завернул рукав своего рубашки, мои же губы сжались подобно тискам, я начала мотать головой, а потом как обычно в своем прекрасном амплуа, я отодвинула его руку, как можно дальше.
-Сам пей свою кровь, я не собираюсь пить эту гадость. Она не вкусная и она железом потягивает. Я в восьмом классе нос сломала, и эта гадость потекла мне в рот, это отвратительно. Я высунула язык, скорчив рожу.
- Я не хочу ничего, отстать отменяя. Мой пол, моя истерика. В принципе я знала, что я очень упрямая, истеричная особа, знающая себе цену, ну или хотя бы предполагающая, об этом. Мне было больно, отчасти я была расточена его словами, в том, что его заставила волноваться, а отчасти расстроена, тем, что я не знаю, как себя чувствует Эндрю. Красочная картина, меня поглощают эмоции, а вина всех моих несчастий стоит рядом. А как иначе, это именно он испортил мою жизнь, разве ему не достаточно того, что он ее постоянно делает хуже, словно он запрограммирован мне судьбой. Какой кретин придумал свести мою линию жизни с Тристаном де Мартелем? Боже, я бы отдала все, чтобы узнать адрес подробно идиота и убить его в состояние эффекта. Но, увы , такого человека или чего-то наподобие человека нет, а мне остаться только чувствовать, как Тристан решать взяться за то, чтобы наконец-то избавить себя от моих великих мучений. Нежели ему собраться с мыслями и пойти читать дальше. По правде я не хотела, чтобы он ушел, мне вообще не хотелось, чтобы он стоял и ничего не делал. Мне казалось, что он должен был быть как настоящий принц, ну а как мечтают о великой там любви, нежности и доверии. Я надеялась, что я получу объятья, и он будет меня успокаивать. Наивная я, черт, какая я наивная, я чувствовала, как его рука резко меня взяла за локоть и приподняла. Это было так резко, что мне казалось, что меня стошнит тут же. Я не была готова, что все будет так, я даже пошатнулась, резко прекратив плакать, только зубы еще легка стучали. Боже как романтично, чертовски браво, любовь на кране фола, о чем я думала. Когда я только решила попытаться начать возражать тому, что он нарушил можно сказать то, что я считала важной частью процесса, доведи древнего до ручки, все было прервано, а возможно я его и довела, кто его знает. Он с каким-то невыносимым чувством своего гребенного долга решил дотащить меня до ванны. Нет, же донести там, просто тупо подтолкнуть, учитывая, что мне было чертовски больно передвигаться, да и вообще столь его по мне не нежное обращение и пинание меня в ванну, пусть и совсем как можно это назвать нежностью по его меркам. Привело к тому, что я не желала двигаться дальше, я пыталась остановиться при помощи ног, как всегда, но это было так мало. Ненавидела, когда меня заставляли что-то делать, а особенно идти в душ, чтобы смыть с меня все.
- Мне больно черт, хватит меня тащить. Я, как и полагает всем причинным особам, умею сопротивляться, решив начать царапать того, кто пытается сделать хоть что-то, что мне не хочется делать.
- Отстань, отменяя, мне больно, я ничего не хочу. Я вообще жалею, что не померла, а у тем более я не хочу ванну и слушать, то, что я якобы заставила волноваться того, кому на меня честно все равно. Я вывернула свою руку, пытаясь сильнее поцарапать его ладонь. Мне и так хорошо, я и так чувствую себя прекрасно. Мне не нужна твоя помощь. Я резко выпрямилась, расправив плечи. На доли секунды, как окончательно поняла, что распорола все свои швы с боку, и что-то мне стал слишком больно, что я закричала на всю комнату, упав и свернувшись подобно эмбриону, у его ног.
\-Да мне стоило признать, что я нуждалась в его помощь, хотя бы в том, чтобы он вызвал врачей. Да, в этом я нуждалась очень, пытаясь сжимать бок рукой, и сворачиваться сильнее, при любом желании ,если такое случиться. Мне было почему-то чертовски страшно получать от него помочь, словно это обязывало меня потом что – то делать взамен. - Мне нужен врач, я прохрипела, пытаясь не заплакать от боли. Мои попытки независимости от де Мартеля очередной раз выглядели посмешищем.
У некоторых всё в жизни идет наперекосяк. Как бы это получше объяснить? Понимаете, есть люди, против которых всё — на них сваливаются все тридцать три несчастья, и всё равно они как-то выкарабкиваются. <...> А бывают люди, с которыми всё по-другому. <...> Они начинают копать себе яму ещё в юности — совершенно неочевидную, <...> — и всю жизнь упорно её углубляют, даже специально привлекают к ней внимание, если вдруг решат, что яма недостаточно заметна.

В детстве каждая девочка, мечтает о принце, что может ее спасти, на белом коне, с красивой улыбкой, русыми волосами и в доспехах. Она мечтает, рисует свой образ, даже если никому не признается. Ведь как романтично, когда тебя спасет настоящий мужчина-принц. Это захватывает все твое сознание. Но  годы летят, девочки взрослеют, а принцы не появляются. Эмили так и не дождалась того рыцаря, которого она так хотела, вместо этого ей стал сердцу дорог дракон, злой и страшный, совсем мало смахивающей на благородного полуглупого принца на коне. Возможно, принцессу Эмили покорила стать дракона, а может его чувство сдержанности или же познание мира. Во всяком случае, порой во тьме больше романтики, как-никак она лишена света и все что мы чувствуем, мы чувствуем на ощупь. В конечно итоге в этой жизни все не правильно, все, о чем мы мечтаем, не сбывается, не нужно читать сотни книг, чтобы это понять. Стоит вспомнить прошлое, оно лучший советчик и сможет сказать, что  наивные мечты, так и остаются несбыточными фантазиями. Наверное, поэтому мы теряем возможность мечтать, ведь знаем, что это дает нам надежду, а не сбывшиеся мечты ее рушат, и нет ничего хуже разрушенных надежд калечащих наше естество. Затем девушка становиться женщиной и жизнь превращается в сплошные кроличьи бега. Для души характерно одно странное явление: если у женщины поврежден анимус, то любой ее начало несоизмеримо катится в пропасть в поисках истины. Душа ложиться за перо – завод начинает изрыгать в реку яд, источать словесную боль. Она метаться в поисках себя, без возможности обрести, то что ее наполнит, подобно сосуду. Она поступает в институт, набирает кучу кружков и лекций, она прячется на тьмой в попытке утаить свою слабость, но останавливается на полпути, задыхаясь от недостатка духовной пищи и поддержки. Женщина рвется вперед, но ее все время что-то отбрасывает назад. Так множится число недошитых платьев, неразбитых цветочных клумб, неосуществленных путешествий, ненаписанных любовных писем, невыученных иностранных языков, пропущенных уроков музыки.
  За окном темнело, света в комнате становилось мало, темная до боли комната становилось слишком черной, отвратительный вкус крови, проникал в горло, казалось, она польется через нос, я захлебывалась порой ей от невозможности вздохнуть. Во что превратилась моя жизнь? Я осознавала, как боль проходит, и тело больше не сжимает спазм, мне не хочется лезть на стену от боли или корчиться на полу. Но я очередной раз перешла грань, где мой мир стал полностью зависеть от Тристана. Мои мечты о самостоятельности, рушилась на глазах. Теперь мне казалось, что как можно жить без помощи вампира. Как вообще живут люди? Сколько бы жизней можно было таким образом спасти. Сейчас в моем теле текла его кровь, залечивала мои раны. Моя рука придерживало его запястье, пока последняя капля крови не осталось на моих губах. Я резко откинулась назад, прижавшись  к комоду. Я пыталась разглядеть его, щурясь и стирая со рта остатки крови. Мои пальцы искали провод, чтоб включить настольную  лампу.
Щелчок, тусклый свет лампы осветил комнату, я смотрела на Тристана продолжая хмуриться и стирать остатки крови с лица, мне казалась, я их больше размазываю.
- Ты всегда поступает противоположно от того, что тебя просят? - я фыркнула, отведя от него взгляд.Если на то пошло, я сама хочу решать,когда мне умереть, а не кто-то за меня. Моя жизнь , мои правила. И сейчас я не хотела умирать,лежа на полу,это не мое личное желание. Поэтому мне нужен был врач, а не возможность очередной раз оказаться на сутки в тесках вампирской крови, что обрекает меня  превратиться в подобие тебя, - ее губы надулись от возмущение. Мне было неловко, что я очередной раз нуждалась в нем, как в спасителе, будь-то не ладно. Я поднялась с пола, подойдя к нему как можно ближе, потом резко обняла за шею, чтобы он не успел увернуться или скрыться от меня, не уйти в тень от света.
-Ненавижу. Безумно ненавижу тебя. Ты понимаешь это,- я шепчу ему это на ухо, тяжело дышу. - Но, в тот же момент я тебя люблю, - я положила голову на его плечо, мне было не понятно почему это произносилось с моих уст, что за злой рок сорвался моих губ. Я подобно дикой кошки, резко отошла от него сев на кровать, смотря на де Мартеля как ошарашенная. Резко начав мотать руками.
-Нет, ты не правильно понял,  я мотала головой. Я не хотела это сказать. Черт я хотела сказать другое, я наверное просто задумалась, - ударив рукой себя по голове. Понимаешь, - я рассмеялась, - Просто не так сказала. Ты не подумай, что я в тебя  влюбилась. Ха, да ни за что, просто-просто, - черт, язык заплетался, я должна была что-то соврать. Ну же, как проще было врать в школе, ты же умело выкручивалась, не выучив предмет.
- Я просто думала о свете. Как я люблю свет. Я покраснела, отвернувшись, мне хотелось провалиться в кровать как в фильмах про Фредди Крюгера. Черт подери, ничего умнее как я люблю свет ты не могла придумать. О да, это так правдоподобно, что надо ставит памятник как лучшему придумщику отмазок. Хотя по мне, чтобы я не придумала, мне стоило учесть, что он старый и все, что я говорю, глупо для него и очевидно. Но, почему-то я не могла воспринять его старше, чем на тот внешний вид, что видела. От силы я могла ему дать лет двадцать пять, в связи с этим, путь он и был старше меня, но все же не намного. Нужно было резко перевести на какую-либо тему.
-И что мне очередной раз не грозит смерть, а помри, я стану как ты, Фредди Крюгером?- я усмехнулась. Ну, а что я могла сказать, я только об этом фильме и вспомнила в темноте.
- Спасибо. Несколько коряво неровно и тихо прозвучало с моего рта. И извини, что, ну как бы. Это, ну то, что я копалась в твоем прошлом без разрешения. Толком много не нашла, а то что нашла было странным. Расскажешь лучше без блогеров?- я попыталась неумело улыбнуться, чтобы хоть немного снять напряженность в комнате. Моя рука потянулась комоду, открывая первую полку выкидывая с него несколько футболок и пару бюстгальтеров, доставая из него бурбон, и помотав его перед Тристаном.
- Алкоголь,лучше всего снимает непонятные ситуации,- почесав затылок произнесла я.  Как бы костра нет, да компания у тебя малолетняя, не деваться то некуда?
   Черт я напоминала себе всех, этих глупых малолеток мечтающих привлечь внимание к себя. Я не знала, о чем с ним говорить, если только не о нем. Мне было страшно, если он сделает пару шагов назад и переступит  черту и снова будет тем призраком  к которому я привыкла, но мне не хватала его такого образа, правда сытого, голодный он меня не так привлекал, так как в любой момент мной мог поужинать.
Я поднесла бутылку ко рту, взяв в зубы пробку, и вытащила ее с хлопком. Выплюнув ее на пол. Заржав как безумная.
- Знаешь, я умею хорошо плеваться пробками,- я хотела закрыть лицо рукой, место этого ударив в бровь бутылкой.
- Аххх, круто у меня даже синяков не останется. Я как супер мен,  почему ты ни думал стать супер героем? - я отпила глоток смотря на него. Черт его зажатость, после моего слова, меня пугала, пять букв поди были слишком резкими. Я сползла с кровати, взяв его за рук, вдруг вспомнив и осознав  в полной мере, что я ляпнула не подумав о том, что было пару минут назад, и как это я произнесла ему на ухо. Резко заменив свою руку бутылкой, вновь сев на кровать.
- Тебе это больше пригодиться, - хмыкнув носом произнесла я засмотревшись, на различные узоры от лампы на потолке.
- О, кстати, я всегда думала показать тебе это. Перевесившись через кровать и доставая маленькую коробочку, резко вытаскивая с розетки лампу, лишая всю комнату света.
- Подожди, не надо меня есть. Смотря на его тень, что отражалась от света уличного фонаря, в один момент, включая маленький шарик, освещающий комнату и создающий на потолке звездное небо.
- Ахха – ха,  как те портативный космос в коробочке? - да я, поди выгладила глупее, чихуа-хау что носят в сумке глупые блондинки.
- Так что расскажешь о себе или что мне нужно сделать, чтобы ты расслабился хоть немного,- я пожала плечами в надежде, что он все-таки начнет рассказывать, хоть что-то о себе. Нет, я конечно могла попытаться поиграть в игру, ты мне ответ, а я тебе. Но, поди его вряд ли интересовала, как я рисую или как я ходила на бальные танцы, проезжая в сабвее восемь остановок, или как я потеряла плеер в школе, или оказалась в полицейском участке, потому что продавец решил, что я украла у него яблоки с лотка. Черт моя жизнь была интересной, но вряд ли интересней его, как-никак  он имел опыт исторический, да и о времени, когда он появился на свет, ничего нет толком. Как же интересно жить с музейным экспонатом, а еще и влюбиться во все это. Были бы у меня друзья, они бы не поверили мне, хорошо, что я лишена была дружеской поддержки, от которой не избавиться.
-Я хочу,- в один момент, замешкавшись, все же не произнесла, то, что хотела, смотря на Тристана. Мне было сложно просить, то, что мне хотелось, учитывая все происшедшее.

Моя жизнь, та которой я проживаю сейчас, с каждым днем мне напоминает замкнутый цикл событий, что повторяются с четким осознанием и неизбежностью. Словно! Да, именно так. Словно, они кричать подобно мальчику, продающему газеты, где-то на улице, много столетий назад, что кричит с хрипом, практически тоже самое, повторяя день за днем одни и те же слова. В надежде, что что-то измениться, но цикл наступления утра, продажи газет, возвращения домой и снова утра, повторяется день за днем. То же самое чувствовала я, когда световой день такой длинный, а спасительный покров ночи такой короткий, когда все кругом стараются выйти на свежий воздух и вызывающе быть счастливыми. Мне же остается быть тем самым мальчиком с газетами, вынужденным стоять на месте пока весь мир продолжает жить. Это очень утомляет и сильно действует на нервы, если ты не входишь в число этих счастливых людей.»
Знаете таким людям действительно нужно не сидеть на кровати и не доставать тысячелетнего вампира просьбами рассказать о жизни. Потому что это попытка найти свой смысл жизни, жестоко замаскированный под интерес, а это опасно сотворением иллюзий, как бы сказал мой психиатр. В скором времени реальность станет менее реальней и чужая жизнь превратиться в свой личный опыт, в конечном итоге забирая личность желающего обрести смысл жизни. В общем, какая-то бравада слов. О потерянной личности, во время поиска ее же и замене чужой. Толком вряд ли  мне были понятны эти слова.
За окном было тихо, как в прочем и в доме, мне даже было страшно оставаться тут одной. Где-то слышался вой полицейских серен, а может пожарных. Наверное, скажи мне, что с этого начнется конец света. Я бы поверила, потому что маленький катаклизм, пришедший в этот город, перевернул жизни сотен тысяч людей, превращая все вокруг в пустоту, что в итоге превращалась в гигантскую проблему; нравственности, поведения, честности и здравомыслия, точнее в его отсутствия.
В сложившейся ситуации, мне не хотелось даже двинуться с кровати, чтобы не дай проблемы упасть и умереть или что-нибудь попытаться сделать не так и проснуться живым мертвецом, учитывая что по правде я толком и не знала о той жизни тех самых вампиров, да что о тех, я с тем с кем живу много месяцев толком не знала ничего.
   Знать о том кто с тобой рядом не прихоть, а нужное, словно воздух знание. Особенно, если те влюбляешься в того, кому тысяча лет просто из-за его отвратительного характера, что прикрыт этой напущенной подобно павлину культуре. А всем известно, общипав перья павлина, под ними будет также куриная жопа, - простите за выражение.
Мне хотелось понять, почему за столько сотен лет он не изменил свои принципам. Какая была жизнь тогда, наверное, лучше, чем нынешняя.  Возможно. А может, и нет. Мне нужен был психолог или уже психиатр, что вновь бы превратил мою жизнь в бессмысленные дни, смотреть на окно и воду, не задаваться такими глупыми идеями. Как понять..
- «В чем смысл жизни?
...«Или как понять, почему один  может испытывать счастье, другой нет?»
… «Что есть жизнь после смерти? На один вопрос я могла лишь ответить и, это был последний. Я видела мир мертвых, а теперь знаю тех, кому не страшна смерть. В конечном итоге, все остальные вопросы стали для меня не так важны.
Не смотря на горящие огни в виде мерцающих звезд, я все же включила свет, смотря на то, что во тьме мне казалось куда приятнее находиться. Мои пальцы небрежно перебирали кончик подушки, словно давая ответ на все вопросы. Я не знала, что я хотела спросить у того, кто якобы знает все? Вы скажете это глупо? Возможно. Да, скорее так, окажись кто-либо на моем месте с тем, кто знает в лицо всех президентов Америки по списку и возможно был тем кто, круче всех кардиналов вместе взятых, тот бы человек точно знал, что спросить. Я же могла лишь отрывками  пыталась вспоминать то, что я читала о нем.
- Я хочу понять, какой ты? - она пожала плечами. Медленно вздохнув.
- Хочу узнать, чем руководствуешься, когда принимаешь решения?
- Почему ты избрал такой путь жизни, раз уж она у тебя вечна? – она молчит, смотря большими голубыми глазами на него, словно верит, что если так смотреть на него, то может, открыться, что большее.
- Я никогда не понимала, как люди могут так беспечно причинять боль другим, следуя зову своего сердца. Кто сказал, что слушать свое сердце хорошо? Это чистой воды эгоизм, стремление все подчинить своим страстям.  Я читала о твоей сестре, я хочу понять, почему в ее биографии столько пробелов, как и в твоей? Почему допустим,  информации о вас нет в архивах, но есть новая, что порой разная, вплоть до разных мест рождения? Почему ты владеешь какой-то корпорацией, и они что не знают, что ты со времен до открытия Америки. И хочу понять, кто такие Майклсоны,  и почему ты их не любишь?
-  И что вообще ты любишь, если такое существует?

- Нет, я вижу по твоему обличью сейчас перед собой, но все же  это точно цепочка всего не могла, допустим, начаться вот так просто, то что ты им не понравился в один момент, потому что кто-то перепил бурбона с утра. Я знаю, ты убил, но я не понимаю почему? Этот мир слишком имеет много историй прошлого, в которые по велению судьбы или черта я втянута. Но я хочу знать, с кем я нахожусь, и понимать к чему это приведет меня.
  В принципе все, что крутилось в моей голове, я смогла сложить в один вопрос, сложный и замысловатый имеющий  тысячу ответов. Понять кто он? Странный и глупый, по-детски просто. За столько времени я так и не могла понять суть его, при этом мне хотелось ему помогать.
...В какой-то момент мне кажется, что у меня все отлично, жизнь прекрасна и я всем довольна. Но уже в следующей мне хочется поскорее убежать – не важно куда, я не нахожу себе места, и мне не на что опереться, чтобы сохранить равновесие."
Я понимаю, что значит пустота. Мне начинает казаться, что ее невозможно ничем заполнить в принципе. Мои психотерапевтические сеансы научили меня одному: эти бреши в жизни навсегда. Нужно научиться расти, обволакивая их, подобно растениям, обвивающим стеблями бетонные строения. Эти бреши формируют человека как личность. Теперь я это знаю, но не говорю об этом вслух, во всяком случае сейчас.
- Порой мне казалась, что я словно ненужная собачонка, которую шпыняют всю жизнь. Ее бьют и бьют, а она все равно угодливо подползает, виляя хвостом. Заискивает. Надеется, что на этот раз все будет по-другому, что на этот раз она сделает что-то правильно и ее полюбят. Поэтому. Внезапно, чувствуя, как колотится сердце, как я нервно дышу и как сухо во рту, и сразу же понимаю, что все кончено.
- Я не хочу оказаться снова ни кем, без смысла жизни, зная, что ты вампир, что есть иной мир, что последствия того, что хочу знать тебя не при помощи заклинания, а таким же живым, даже и если обернется мне богом, то черт с ним. Я хочу понять не за зря ли моя жизнь уже превратилась в то, что нельзя описать здравым смыслам. И для этого хочу понять, ту жизнь, которую ты прожил. Я замолчала, как обычно молчат те, кто позволил себе слишком много эмоций в слова, жестах, и просто мыслях.